Талантливый и разгульный: история Льва Толстого

Большинство современных людей представляют Льва Толстого как сурового такого старца с длинной бородой и недобрым взглядом. Как на портрете из школьного кабинета литературы. Но он, разумеется, не всегда был почтенным и седобородым. Был он когда-то молод, терзался страстями, влюблялся и влюблял… А ещё был, как принято сейчас говорить, отъявленным паршивцем.

Женился Лев Толстой в 34 года, и до женитьбы жизнь его была далеко не целомудренной. В дневнике случалось ему писать, например, такое: «Это уже не темперамент, а привычка разврата. Шлялся по саду со смутной, сладострастной надеждой поймать кого-то в кусту». Поймать. Ради сладострастия. Без разницы, кого.

Были у него и увлечения, более-менее похожие на влюблённость – но на отношения с возлюбленной никогда не доставало решимости. Только на блуд. Для борьбы с мучающей его склонностью к разврату он вознамерился было жениться – но так и не смог набраться смелости рассказать какой-нибудь «подходящей» девушке о своих намерениях. Причины этого подробно освещались им в дневниках и были, скажем так, достаточно смехотворны. Например, платье с короткими рукавами что-то некрасивое, наверное, и сама девушка нехороша. Или привиделось во сне, что она целуется с другим. Или еще что-нибудь… Развращать крестьянок было привычнее. Например, были у него достаточно длительные отношения с замужней крестьянкой Аксиньей.

Долго ухаживал Толстой за дочерью врача Лизой Берс. Ездил в гости к её родителям, вел пространные задушевные разговоры. Решался… и не мог, духу не хватало. А потом младшая сестра Лизы, 18-летняя Соня Берс, написала ему записку – практически любовное письмо. Много ли надо в этом возрасте, чтобы влюбиться? Мрачный и загадочный Лев Николаевич, вдвое старше неё, казался ей таким добрым, романтичным и одиноким, таким достойным чистой девичьей любви…

Он, меж тем, писал у себя в дневнике что-то вроде «завтра или объяснюсь, или застрелюсь».Объяснился. Лиза плакала. Соня летала от счастья. Граф Толстой надавил на незнатную семью невесты – «графиней будет!» и добился венчания в рекордно короткие сроки – всего через неделю.

В совершенно неприличные короткие сроки – потому что с юной графиней хотелось как можно быстрее предаться тем самым занятиям, которые так его манили и мучили.

Родители невесты препятствовать стремительной свадьбе не стали. Предложение Толстого казалось им фантастической удачей. Казалось бы – вот он, головокружительный успех! Толстой богат, родовит, принят в высшем обществе… А что так спешит – ну, значит, можно сэкономить и приданого за дочерью не давать!

В день свадьбы невеста шла под венец в слезах. Окрылённый своим успехом жених незадолго перед тем дал ей прочитать все свои дневники. Чтение оказалось мучительным и тяжёлым. Реальный Толстой оказался очень далёк от романтического образа из фантазий. По всему выходило, что был он человеком похотливым, ленивым и жестоким… «Мои главные недостатки – привычки к праздности, беспорядочность, сладострастие и страсть к игре»;
«7 Февраля. Поссорился с Тургеневым и у меня девка»;
«21 Апреля. После обеда шлялся по Невскому и кончилось баней. Ужасно! Но, наверное, последний раз. Это уже не темперамент, это привычка разврата»;
«11 Мая. Обедал у Шевича, ужинал у Дюсо, и в бордель».
Толстой так спешил обрести власть над женой, что даже к самой свадьбе толком не подготовился. Например, новой рубашки не нашлось, а праздничный костюм пришлось не шить на заказ, как положено, а собирать из подручных средств.

Обвенчались. И в тот же день уехали в Ясную Поляну, в имение. Сначала на юную жену обрушилась неуёмная толстовская страсть, вызвавшая у неё лютое отвращение, а у мужа – разочарованные реплики в её сторону. А потом – разбитое и запущенное хозяйство имения. Граф Толстой искренне не понимал, зачем нужны пододеяльники и простыни, можно же спать и так. Зачем нужна хорошая посуда – старые обломанные вилки сгодятся. Зачем хорошую еду готовить – вот есть отставной солдат, назначим его поваром, сварит чего-нибудь как сумеет…
Когда графиня обнаружила в стряпне «повара» червя, то решительно забрала готовку в свои руки.
Отныне все хозяйство усадьбы и все хлопоты будут на ней. Все заботы о переписывании книг мужа набело – иначе как нести издателю гору листков, исписанных невнятным кривым почерком? Девятнадцать беременностей, тринадцать родов, воспитание детей без нянь и кормилиц. И бремя тяжелого характера мужа, на публику высокодуховного и асексуального – а в реальности изо дня в день превращающего её жизнь в семейный ад.